Анастасия Гофман - Печать силы
Вилена крепко зажмурилась, смахивая с глаз застывшие холодные слезинки. Она чувствовала на себе взгляды других людей, удивление и рокот их сердец, но не ощущала никакой опасности.
Отчего-то девушке и вовсе показалось, что она никогда не уходила из этой школы. Словно только вчера прогуливалась по школьной площади после завтрака, спешила на занятия или на встречу с Владимиром.
«Марк».
Вилена едва заметно улыбнулась Юнне. Двое парней из толпы двинулись в центр, поддержали обессилевшую наставницу и увели ее обратно в здание школы.
Вилена встала на ноги, Ваниль крепко обняла ее, не стесняясь слез радости.
– Прости, прости, Вилен, я не хотела, пожалуйста…
– Все в порядке, не волнуйся.
– Я не смогла убедить их, я не… – сердце щемило от ненависти к самой себе, лицо исказилось в гримасе скорби.
Несколько одиноких слезинок сорвались с ресниц Вилены, но сильнейшие разрушительные чувства остались глубоко внутри. Вилена ослабила объятия, отстраняясь от подруги. Она встретилась взглядом с Пашей. Холодная синева его глаз казалась почти оскорбительной и подлой.
– Марк уже вернулся в школу? – тихо обратилась Вилена к подруге.
– Да, но он… ты хочешь его видеть? Он в блоке…
– Нет, нет, – прервала она, похлопав Ваниль по плечу. – Мне уже пора уходить.
– Что? Но ты ведь только пришла и… куда ты пойдешь? – голос был сбивчив и почти переходил на крик. Кто-то из учителей разгонял толпу зевак, площадь постепенно пустела. – Твое место здесь, мы так долго ждали твоего возвращения… Ты не можешь просто так уйти, это… это неправильно!
– Хотела бы я думать так же, – Вилена вяло улыбнулась, подавляя желание высказать все, что накипело внутри, – но правда в том, что другое место… далеко отсюда стало моим настоящим домом. Я хочу вернуться туда.
– Но ведь там все будет напоминать о Владим…
– Я знаю, – вновь перебила девушка, отводя взгляд в сторону Паши.
Ее плечи содрогнулись, выдавая печаль и желание как можно быстрее покинуть это место.
– Только сначала загляну в свою комнату. Все же здесь есть то, что мне необходимо.
Ваниль взяла подругу под руку, помогая ей идти. Слабость все так же сковывала тело Вилены, навевая всем мнимую видимость уязвимости. Но Вилена чувствовала, как внутри кипит энергия, такая же живая, как и прежде.
Они поднялись вверх по отремонтированным после взрыва ступеням. Все было новым. Вилена смотрела по сторонам, восстанавливая в памяти моменты прошлого прихода сюда. Точнее ей вспомнился тот день, когда Марк поцеловал ее. Впервые.
Сердце судорожно забилось в груди, боль пронзила душу, но Вилена лишь улыбнулась ей.
– Ты не оставишь меня одну? – тихо спросила Вилена, не смотря на подругу.
Ваниль кивнула, не произнеся и звука. Она была взволнована, продолжала обвинять себя в том, чему не смогла помешать.
Вилена открыла дверь. Как и прежде, замок был неисправен, девушка вмиг оказалась запертой в своей комнате.
«Винсент меня убьет», – промелькнуло в ее сознании.
Здесь все было как прежде на первый взгляд, но все же что-то изменилось. В воздухе витал запах мужского парфюма, на кровати лежала толстовка Паши с логотипом группы. Та самая, в которой парень предстал перед Виленой в первый день учебы. Оконное стекло почти не пропускало солнечный свет, заметая его серостью скопившейся между оконных рам пыли. На привычном месте больше не было фотографии Вилены и Марка, не было фотографии родителей.
Девушка выдвинула ящик прикроватной тумбочки: маленькая смятая упаковка жевательной резинки лежала сверху на отцовской кепке. Это была та самая упаковка, которую Вилена оставила на подушке перед уходом на свою последнюю тренировку. Та, чей запах и вкус окутал утро, когда девушка поддалась сиюминутному искушению и поцеловала Пашу. Только сейчас она поняла, какую боль могла причинить Владимиру, узнай он про то, что произошло между Пашей и ею самой. Хотя, возможно, он об этом узнал. Ведь Вилена никогда не замечала его проникновения в свое сознание, скорее всего он знал обо всем, что происходило с его напарницей.
Острое чувство вины кольнуло в области сердца, но тут же пропало, подавленное силой воли.
Кто-то пытался открыть дверь с обратной стороны – замочная скважина позвякивала, отзываясь на попытки ключа повернуть механизм замка. Через несколько секунд Вилена ощутила на себе пристальный взгляд вошедшего. Его сердце билось глухо, но достаточно сильно, чтобы девушка почувствовала это биение. Холодная энергия, мягкая и воздушная, словно облако, окутала ее тело, а последовавшая за ним острая волна накрыла Вилену воспоминаниями. Все теми же надеждами, от которых давно не осталось и следа.
– Твоих родителей нет в списках заключенных, – голос парня слегка дрогнул на первом слове, но тут же стал уверенным и сильным. Паша подошел сзади, остановившись в нескольких сантиметрах от напарницы. Ее волосы красиво отливали бронзовым блеском в мутном свете окна. Парень сам не заметил, как залюбовался ими.
– Я знаю. Они ведь невиновны, я же сказала. Все это было лишь частью игры, о которой ты не желаешь знать. Так что не вижу смысла посвящать тебя в это.
– Просто скажи, с ними все в порядке?
Вилена резко обернулась, глядя прямо в глаза парня. Все те же черты лица и тот же синий взгляд, в котором скрывались и презрение, и сочувствие, и радость одновременно, вспышкой пробудили яркие воспоминания.
– Это не должно тебя волновать, как и все остальное, что тебя никогда не волновало. Как тебе такой ответ?
– Ты стала еще грубее, чем раньше.
Девушка молча продолжила собирать вещи. Спортивная сумка, все это время ожидавшая своего часа под кроватью, покрылась слоем пыли и паутиной. Одежда, убранная в комод, принесенный Марком специально для Вилены, лежала в том же порядке, в котором Вилена некогда ее сложила.
– Ты не против? Я занял твою комнату.
– Меня это мало волнует, – Вилена забросила сумку на плечо и уверенными шагами направилась к выходу.
– Так это правда? Ты уйдешь?
– Не думала, что это имеет хоть какое-то значение, – она невесело ухмыльнулась, отталкивая Пашу в сторону. Он преградил ей путь вновь. – Слушай, перестань разыгрывать сцены долгожданной встречи и всего прочего, ты всадил в меня нож всего десять минут назад.
– Я не хотел этого делать, просто…
– Что просто? Конечно, убивать людей в ШЭИзе – обычное дело. Я знаю, я ведь тоже так поступала! – Вилена отстранилась, когда Паша попытался ухватиться за ее ладонь.
– Ты взбесила меня своими словами, – парень сжал кулаки, скрывая неловкость. – Я не понимал, что творю…
– Хорошее оправдание… Пока.
– Какого черта?! Зачем я вообще тогда стремился освободить тебя?!
– Мы, кажется, выяснили, что меня не нужно было освобождать! – Девушка еле сдержалась, чтобы не ударить друга. Пальцы рук сжались в кулаки, готовые в любую минуту нанести удар. Тем более что Вилена безумно хотела кого-то ударить, причинить боль, эквивалентную ее собственной. Паша опустил взгляд: одежда девчонки багровела застывшей кровью, руки были грязными и едва заметно дрожали. – Не нужно ничего говорить. Это все больше не имеет значения.
Ее голос предательски дрогнул на полуслове, глаза заблестели от слез.
– Вилен, – вновь произносить это имя без стеснения и злобы было очень странно. Паша практически пропел его мягким спокойным тоном. – Ты не представляешь, какие чудовищные мысли посещали меня в твое отсутствие. Я так боялся за тебя… Я думал, что он тебя… извратил.
Он чуть потянулся навстречу девушке, желая заключить ее в объятия, но не успел.
– И вместо того, чтобы помочь, ты решил от меня избавиться? – Она резко отстранилась.
– Я думал, что ты пришла погубить всех нас. А я несу ответственность за каждое твое действие, я ведь твой наставник, забыла?
Он говорил теперь очень тихо, все еще желая достучаться до Вилены. Но выражение ее лица все так же сохраняло отстраненность. Девушка скрестила руки на груди, на коже появились неприятные мурашки.
– Вилен, не уходи.
Девушка взглянула в его глаза, наполненные холодной синей печалью. Паша коснулся пальцами ее щеки, вытирая одинокие слезинки на бархатистой коже, залитой румянцем.
Вилена чуть подалась вперед, парень почти улыбнулся, считая, что они думают об одном и том же, но:
– У меня для тебя подарок.
– Какой?
– Я могу лишить тебя необходимости ненавидеть твоего отца.
– Что ты имеешь в виду?
Вилена не стала ничего объяснять. Она положила руки на плечо Паши, правой ладонью накрыв татуировку-лабиринт на его лопатке. Крошечные щупальца вырвались из-под ее кожи, высасывая силу, запечатанную когда-то Адамом внутри тела ребенка. Ту самую, которая превратила маленького мальчика в озлобленного взрослого, позабывшего, что такое искренняя радость и спокойствие. Из-за которой каждое утро начиналось с боли, а вечер мог стать последним, ведь эта энергия была чужеродна, она поедала тело Паши изнутри, делая его слабым всякий раз, когда не находила другой источник силы.
